Дневник. Поздние записи [СИ] - Александра Гейл

— Даша, я хотел попросить у тебя прощения. Я невероятно виноват, прости меня. Господи, я вообще не знаю как это произошло, то, что я сделал совершенно непростительно. И если я могу что-то сделать для тебя или твоей семьи, скажи, я обязательно сделаю! — Он принес ей роскошный букет белых лилий. В знак признания своей вины.

А она прошептала, что все в порядке, хотя все было ужаснее некуда. Алекс постоял рядом с ней, будто, раздумывая, что еще сделать, но не придумал ничего лучше, чем уйти. А Даша не выдержала, швырнула цветы на стол, бросилась в кабинет своей подруги Маи и все ей рассказала. Она думала, что женщина, у которой тоже есть и муж, и сын, и чудесный начальник, сможет ее утешить. Но та только пришла в откровенный ужас. Она просто стояла и смотрела на Дашу огромными перепуганными глазами. И молчала. Потому что решения не было!

— Кофе, — Алекс спиной толкнул дверь и внес два стаканчика. Даша ему не призналась, что второго февраля возненавидела этот напиток, продолжала притворяться, что ничего не случилось. Боялась проколоться. Она слегка пришла в себя и постаралась вернуться к непринужденной манере разговора, но не успела открыть рот, как Алекс ее опередил:

— Если мы уходим, то я забираю с собой весь мой штат, — начал он, неправильно истолковав причины замешательства секретарши.

— То есть почти всех? — удивилась Даша, сосредотачиваясь на делах. — Но как же Виктор и его дети…

— Из семьи Граданских я в долгу только перед ним, если он попросит меня оставить кого-то, я постараюсь подыскать замену на это место, но мой штат это мой штат, я собирал людей не для того, чтобы отдать их Константину. Виктор с моим условием согласился. У него в собственном банке уже есть обученный персонал, вот пусть он и делится. Да что там, данный банк — просто погремушка для его детишек, попытка перемирить всех родственников. Выгорит — хорошо, не выгорит — хуже тоже уже некуда, — пожал плечами Алекс.

— Зачем мирить родственников? — Она не понимала.

— А затем, что либо детей сам воспитываешь, либо всю жизнь платишь, лишь бы одним глазком взглянуть! Вот он и платит. Охапками… банков.

— Ты не об Эле с Константином, верно?

— У Виктора есть блудная дочь. А у Константина — блудный сын. Так что набитая валерьянкой мышка для них.

— Это Карина? Блудная дочь это Карина?

— Карина Викторовна Граданская, — потянул он с необычный, видно одному только этому имени присущей интонацией и сделал глоток кофе. По лицу Алекса невозможно было что-то прочитать.

— И как же эта блудная дочь заблудилась? — закинула удочку Даша. Она уже не один месяц искала возможности об этой особе спросить.

Алекс весело сверкнул глазами, догадавшись, что секретаршу просто распирает от любопытства. А что? Она хотя бы по адресу обратилась! А то ведь пойдет еще сплетни собирать. И он решил кинуть Даше парочку костей.

— Да поговаривают, где-то в Европе, — хмыкнул Алекс. — Сегодня во Франции, завтра — в Италии, от последнего домишки в Лондоне, и от того избавилась! Живет на колесах, путешествует в собственное удовольствие.

— И что, никто не знает где она?

— Слышала о Бабочках Монацелли? Это хакеры, которые ездят по черт знает чьим документам и выполняют заказы, за которые платят баснословные деньги. Их не так-то просто обнаружить, знаешь ли. Наперерез Монацелли сунется только суицидник. А уж тем более к Пани — одной из четырех его любимчиков. Даже если распутаешь клубок подставных личностей и выйдешь на нее, останешься без гроша на счете быстрее, чем успеешь сказать «попалась».

— Но если ей так хорошо платят, то зачем ей банк?

— Затем же, зачем собаке пятая нога, — сухо рассмеялся Алекс. — Это просто еще одно доказательство того, что все остальные попытки Виктора достучаться до Карины провалились! Эдакий крик отчаяния.

Даша даже набрала воздуха в легкие, не в состоянии оценить сказанное. И вдруг решилась, будь что будет:

— А если она вернется?

— В смысле? Ну вернется, и что?

— Что ты будешь делать?

Алекс замер, а потом горько усмехнулся:

— Решать проблемы по мере поступления.

— Проблемы?

— Карина не Граданская. В смысле она близнец Эли, но это не делает ее Граданской. Она не росла под их крышей. И на своих родственничков совсем не похожа. Ничего общего. То, что она взяла фамилию Виктора вообще ничего не значит. Свою семейку она ненавидит. Не представляю зачем ей может понадобиться возвращаться. У нее же идеальная жизнь! Разве что случится нечто действительно серьезное. Так что если она вернется, я буду сделать только одно — решать проблемы по мере их поступления. И, надеюсь, я удовлетворил твое любопытство, потому что эта тема мне надоела.

Но Алекс не угадал. Потому что на следующий день разговор о Карине завел Виктор лично.

— Так… она возвращается? — Алекс коснулся стекла рукой и оперся о нее лбом. Его голос звучал спокойно, но на самом деле ему хотелось орать и крушить мебель. Он не хотел возвращения Карины. И до боли хотел. Обманывать секретаршу он мог. Граданских — нет. В отличие от Дарьи они своими глазами видели то, что было до, и то, что осталось после.

— Я не знаю, — хмыкнул Виктор. — Она ответила мне на поздравление с днем рождения, Алекс. Поздравлял я ее, разумеется, в октябре, а на дворе уже май. Но на прошлые два поздравления она не ответила вовсе. И сейчас как бы невзначай обмолвилась, что, вероятно, будет в России… Ты ее знаешь лучше, а потому я спрашиваю у тебя, что это значит?

— Если уж она ответила, значит у нее причина есть. А веская причина у нее одна — как всегда по уши в дерьме и надо срочно валить, — огрызнулся Алекс.

— Ты только моей дочери этого не скажи!

— Твой дочери, Виктор? — усмехнулся Алекс. — Она тебе не дочь. Прости, но все это фарс, она никогда не признает себя твоей.

Воцарилось молчание. Унижать Виктора в планы Алекс не входило, но неприятные новости не заставляют голову работать лучше.

— Возможно, Алекс. Но я хочу, чтобы она осталась здесь, в России, и ты мне в этом поможешь, — сухо сказал Виктор. — Я знаю, что ты это сделать можешь.

— Хорошо. Но на этом мой долг перед тобой будет исчерпан.

— Разумеется, — кивнул нерадивый отец.

Мая и Даша сидели в кафе за столиком с Вадимом. Они практически всегда обедали в такой компании. Остроградову нравилось общество двух хорошеньких секретарш, Мае — чувство юмора Вадима, а Даша тешилась мыслью, что иногда к их компании присоединялся Алекс.

— Во, полюбуйтесь, — хмыкнул Остроградов. — Будто бы только он там и был. — Начальник отдела безопасности банка бросил на столик газету, освещавшую в числе прочего и пресс-конференцию по случаю второй годовщины банка Виктора… однако на фото был почему-то не он, а Алекс. У Даши чуть сердце не остановилось, когда она взглянула на снимок. Вышел Алекс просто исключительно хорошо. Сердобольная и сострадательная Мая, как всегда, пришла на выручку подруге и вырвала из руки Даши газету… в профилактических целях. Но Дарью Мальцеву было не оставить, она пообещала себе купить этот выпуск и сохранить в темном уголке. Где никто не найдет.